«Визит» любого спектакля в наш город всегда имеет широкий резонанс. И чем хуже жизнь, тем больше людей в зале. Какой-то странный театральный феномен. 9 декабря. Театр юного зрителя. Аншлаг. В зале доставлены стульчики, на балконах второго и ТРЕТЬЕГО этажа – стоячие места. «Дядю Ваню дают!».
«Визит» любого спектакля в наш город всегда имеет широкий резонанс. И чем хуже жизнь, тем больше людей в зале. Какой-то странный театральный феномен. 9 декабря. Театр юного зрителя. Аншлаг. В зале доставлены стульчики, на балконах второго и ТРЕТЬЕГО этажа – стоячие места. «Дядю Ваню дают!».
9 декабря. Театр юного зрителя. Аншлаг. В зале доставлены стульчики, на балконах второго и ТРЕТЬЕГО этажа – стоячие места. «Дядю Ваню дают!». Киевский академический Молодой театр привез в Сумы пьесу «великого украинского поэта» - Чехова. Ну-с, начнем?
А начинают в Сумах как обычно – на 15 минут позже. Ну не может наш народ прийти во время. Да какой там «народ»? В театре собрался весь бомонд города – элита культурная и не очень. Пока очередь в гардеробе, пока туда-сюда, фото, позы, смайлы – опоздали… Ну да ладно! Но ведь ослепляющие вспышки фотоаппаратов и мобильное сопровождение спектакля – это просто подарок любому актеру, особенно в момент острого монолога. Там пиликает ринг-тон нокии, а вот там, во второй ложе – «В мире животных». Хорошо бы, если бы в лад.… Хоть как-то подошло бы в мелодику спектакля, а то ведь какофония чистой воды!
В свое время «Дядя Ваня» в режиссуре Станислава Моисеева вызвал неоднозначные отзывы театральных критиков Киева. Говорили, что как-то пессимистично-чёрно, героям, мол, играется просто, ведь играют самих себя. А мы, зрители провинции, позволим себе не согласиться.
Следует сказать, что «Дядя Ваня» - почти сумское детище. Пьеса, точнее ее первоисточник – «Леший» написана в Сумах, на Луке. Герои и постановщики Молодого театра - либо коренные сумчане, либо начинали в нашем городе. Поэтому киевской труппе «все карты в руки»!
Чехов в прекрасно адаптированном переводе был воспринят сумчанами «на ура». Украинский язык не резал слух, не вызывал непонимания. Импонировала также лексика пьесы – это словно кекс с изюмом. Вот вкуснейшее тесто – аутентичный чеховский слог, а потом вдруг изюм – современные словечки. К тому же из уст героев язык не звучал как иностранный. Вот такой лингвистический «комплект» хотелось бы чаще встречать на сумских подмостках.
Поразил уникально-гармоничный актерский состав! Алексей Вертинский в роли дяди Вани - человека, который на рубеже пятидесяти лет осознает пустоту и бесполезность своей жизни. Это сгусток нервов, который не позволял ни на минуту отвлечься, держал в напряжении, играл так, что пропадало ощущение сцены. Сонечка в исполнении Риммы Зюбиной - тихое, кроткое создание, сгорающее от безответной любви, утопающая в болоте семейных дрязг девушка. Серебряков (Валерий Шептекита) – волдырь на теле семьи, вампир, который высасывает кровь из души и тела. Все обитатели дома (теща Тамара Яценко, доктор Станислав Боклан, няня Татьяна Стебловская) – уникальные характеры, портреты нашей современности, картин серого быта.
Особую роль в постановке Моисеева играют декорации – крыша сельского дома, куры там, на чердаке, самовар на столе, ворота, за которыми - прекрасный пейзаж села на фоне голубого неба. Передний план сцены выполнен в характерных для сельского дома деревянных, черно-коричневых тонах, а задний для поражающего контраста – в теплых, естественных. Такой цветовой психологизм обостряется еще тем, что отчаявшийся дядя Ваня срывает это полотно, олицетворяющее иллюзию светлого будущего. Теперь вся сцена погружается во тьму, словно говорит: «Выхода нет! Все впустую!» .
Оголенный нерв постановки, ритм, трагизм происходящего не оставил зрителя равнодушным. Даже сам город решил не оставаться в стороне сего театрального действа. Банально, но проблемы с электричеством подарили нам премьеру – «Дядя Ваня» в темноте. (прим. во время спектакля в театре отключили свет) Представьте сцену, освещенную керосинками, роли играют блики теплого света и голоса… Лиц не видно, зритель слышит только игру голоса. Сами актеры прекрасно справились с сумскими неожиданностями, было ощущение, что так и должно быть. Что это – уникальное режиссерское решение.
Последняя сцена, апофеоз безвыходности… Дядя Ваня и Соня взбираются на крышу. «Как тяжело жить! – Но жить нужно, нужно терпеть, дядя Ваня! Будем жить!» - восторженно провозглашает Соня. Она убеждает дядю, что все еще будет, что потерпев сейчас, потом получим «небо в алмазах»… Темнота, свет падает лишь на двух героев, которые лежат на крыше на фоне звездного неба, неба, усеянного алмазами…
Екатерина Швыдка, специально для портала MistoSumy.com
Фото - http://teatre.com.ua/review/50-yj_djadja_vanja/